О проблемах горно-металлургического комплекса Казахстана рассказал исполнительный директор Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий Николай Радостовец.
— Николай Владимирович, какова ситуация в отрасли и каковы ожидания металлургов?
— Сегодня горно-металлургический комплекс Казахстана, даже при всем том огромном объеме мер поддержке государства, оказанных в 2015 году, находится в критической ситуации. Это связано со снижением спроса на сырье и продукцию металлургии и, как следствие, падением конъюнктуры цен на экспортных рынках. Основной рынок сбыта – Китай – заметно снизил темпы своего развития, прежде всего, в сталелитейной промышленности. Высокие экологические требования, предъявляемые к отрасли, заставляют китайские компании модернизировать производства. Некоторые из них проходят процесс трансформации, а иные вообще закрылись. Все это привело к тому, что Китай, традиционно увеличивавший закупки казахстанского металла, — железорудных окатышей, меди и так далее, — снизил объемы импорта сырья, а по ряду позиций вообще его прекратил.
Другим фактором глобального кризиса в отрасли является снижение активности предприятий машиностроительной отрасли. Европейские компании почти прекратили закуп проката. На ситуацию наложилось и то, что многие страны улучшили переработку лома черных и цветных металлов. Все это привело к затовариванию складов металлосырья и готовой продукции на основных рынках сбыта казахстанского ГМК. По нашим расчетам, такая ситуация продлится в ближайшие два-три года. Но, как вы понимаете, мы не можем объявить тайм-аут и остановить работу предприятий: мы должны вести освоение месторождений, выплачивать зарплату работникам, платить налоги, исполнять социальные обязательства. В прошлом году это вынудило нас обратиться к правительству Казахстана с просьбой расширить комплекс мер поддержки отрасли. К счастью, мы были услышаны.
— В чем выразились меры поддержки?
— В точечной работе с запросами крупных компаний. И это было целесообразно, поскольку трудно создать какой-то универсальный механизм поддержки всей отрасли. При содействии премьер-министра и национальных компаний был создан климат, при котором выслушивались мнения тех руководителей горно-металлургических компаний, у которых возникли проблемы. В результате одни компании получили право на понижающие коэффициенты на перевозку грузов железнодорожным транспортом, что очень важно, потому что нередко экономия на транспортировке в один-два доллара позволяла восстановить рынок сбыта продукции. Другие получили скидки на транспортировку электроэнергии по линиям KEGOC, третьи – расширение преференций на региональном уровне в рамках Дорожной карты занятости. Но главное, правительство согласилось с доводами ряда компаний и обнулило налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) при разработке месторождений. Это пришлось как нельзя кстати, поскольку этот налог уплачивается от объема добытого сырья, но не от объема продажи металлургической продукции. Какой смысл платить НДПИ, если компания не может ничего продать?Все это, в конечном счете, привело к тому, что по итогам 2015 года отрасль не потеряла объемов и вышла на уровень 99,9 процентов от планов предыдущего года. Однако нынешний год намного тяжелее. И здесь уже вряд ли обойтись только адресными мерами поддержки. Нужен новый механизм привлечения денег в отрасль. Нужен новый механизм стимулирования спроса на продукцию горно-металлургических компаний.
— Что предлагает АГМП для стимулирования спроса?
— Есть два варианта развития событий. Первый — оставить все как есть и наблюдать за агонией горно-металлургической отрасли. А уже потом, когда кризис схлынет, вновь искать инвесторов для восстановления прежнего уровня развития. Этот путь наиболее капиталоемкий и изначально проигрышный – во-первых, будут утрачены темпы освоения месторождений, во-вторых, восстанавливать всегда сложнее, чем строить наново. Кроме того, стоит учитывать, что новый инвестор будет не столь лоялен, и придет на замороженные месторождения сырья уже с новыми требованиями, отличными от сегодняшних.
Есть и другой путь, который был достаточно успешно пройден Казахстаном в 2008-2009 годах, когда в условиях кризиса государство уменьшило налоговую нагрузку, поддержало градообразующие компании, что позволило им, сохранив производство, инфраструктуру и кадры, поработать на склад. Тем самым был создан задел на будущее, и компании смогли торговать ранее произведенным металлом в период роста цен.
Но есть и еще один выход. Сегодня мы видим, как ряд государств, и, в частности, Китай, практикуют закупку металла у своих товаропроизводителей в госматрезервы. Это широко применялось и у нас в советское время. Для государства это беспроигрышный вариант. Во-первых, часть денег, затраченных на покупку металла, немедленно вернутся в бюджет в виде налогов, уплаченных компаниями. Во-вторых, государство может с выгодой для себя реализовать металл в период роста цен. А это рано или поздно произойдет, поскольку кризис цикличен.
Мы не видим в этом ничего из ряда вон выходящего. Как вы помните, в прежние годы государство через так называемые институты поддержки размещало средства в строительство тех или иных заводов перерабатывающей промышленности. Но, к сожалению, эффект от реализации этих проектов очень незначительный, поскольку многие гиганты не загружены на полную мощность из-за отсутствия рынка сбыта. В отличие от них горно-металлургические компании Казахстана давно работают на внешних рынках, их бренды имеют авторитет, их продукция продается сегодня, — конечно, не так активно, как раньше, но это вопрос времени, — и, уверен, будет продаваться завтра, поскольку существуют долгосрочные контракты. Поэтому, вложив деньги в готовую продукцию металлургических компаний, государство практически ничем не рискует. Зато производители получат возможность продолжать освоение месторождений и сохранят кадры. Эту идею мы собираемся озвучить и обсудить на предстоящем форуме Astana mining & metallurgy.
— Говоря о новом механизме привлечения инвестиций в отрасль, вы имеете в виду Горный кодекс?
— Не только. Речь идет о комплексе законодательных норм, включая нормы налогового и таможенного права, так или иначе сопряженных с разрабатываемым Кодексом о недрах. Сегодня мы не видим притока инвестиций в горно-металлургическую отрасль. И это вряд ли можно объяснить только мировым кризисом. В последнее время мы наблюдаем попытки внести в налоговый кодекс изменения, которые не вызывают восторга потенциальных инвесторов. Например, сам факт обсуждения замены налога на добавленную стоимость налогом с оборота, стал достаточно настораживающим сигналом. В ситуации, когда ряд стран с развитой горно-металлургической отраслью, включая Китай, наоборот переходят на НДС, этот шаг казахстанского Минфина вызвал недоумение в международных деловых кругах. Эксперты зарубежных банков, просматривая различные модели кредитования разработки месторождений в Казахстане, отметили, что в случае введения налога с продаж возникают риски непреодолимого характера – природа налога такова, что инвестор не может просчитать, какова будет налоговая нагрузка.
Сегодня главное для бизнеса – это налоговая стабильность. Поэтому АГМП крайне отрицательно относится к предложенным новациям и выступает за то, чтобы вообще прекратить обсуждение налога с продаж.
Надо сказать, что с приходом нового министра национальной экономики Куандыка Бишимбаева после целого ряда консультаций с привлечением международных экспертов мы протокольно закрепили, что министерство против введения каскадного метода уплаты налога с продаж. Таким образом, рынок получил сигнал, что Казахстан находится в традиционном инвестиционном поле и не изобретает велосипед. Но несколько месяцев активного обсуждения перспектив введения нового налога нанесли серьезный урон имиджу Казахстана, как стране со стабильным и предсказуемым инвестиционным климатом.
Я думаю, что сейчас было бы правильным провести целый ряд публичных дискуссий на уровне ЕАЭС с привлечением аудиторских международных компаний с тем, чтобы уже сейчас определиться с уровнем налоговой нагрузки в ГМК. Как только появится ясность в этом показатели, можно будет прочитывать инвестиционные модели. Сегодня это не представляется возможным, поскольку принятая Минфином методика расчета налоговой нагрузки, не включающая в себя социальные обязательства компаний в регионах и многое другое, слишком уж отличается от реального положения вещей. Этот вопрос мы тоже пытаемся серьезно обсудить на АММ.
Также на форуме будет обсуждаться проект Кодекса о недрах. Дело в том, что у нас в рабочей группе возникли разногласия, и мы, выслушав мнения международных экспертов, хотели бы их снять. Первый вопрос, касается методики учета и оценки запасов полезных ископаемых. Министерство по инвестициям и развитию РК (МИР) внедряет международный шаблон оценки CRIRSKO (Комитет международных стандартов отчетности о запасах твердых полезных ископаемых — прим.авт.), что поддерживается инвесторами и геологическими службами горно-металлургических компаний. Но в тоже время сохраняется старая советская методика оценки – ГКЗ (Государственная комиссия по запасам). От того, какой системе отдадут предпочтение, зависит размер налоговой нагрузки. Суть разногласий в том, что оценку по CRIRSKO проводят независимые международные эксперты, по ГКЗ – представители Комитета по геологии. Возникла дискуссия. С одной стороны, геологами МИР ставится вопрос, возможно ли государственный учет запасов доверять независимым экспертам? С другой стороны, зарубежные инвесторы не понимают методики учета по ГКЗ.
Этот вопрос мы хотим вынести на обсуждение форума АММ: представители отрасли расскажут о системе взаимодействия независимых экспертов с госорганами при предоставлении информации об оценке запасов и ответственности экспертов за достоверность информации. В любом случае мы считаем, что должна быть найдена такая форма взаимодействия государства и независимых экспертов, которая позволит убедить инвестора в том, что здесь не будет тех или иных непредсказуемых рисков, возникающих, когда представитель государства может говорить одно, а эксперт — другое.
Серьезные разногласия возникли с министерством энергетики, представители которого, патронируя добычу угля и урана, настаивают на сохранении контрактов на недропользование. МИР, напротив, отстаивает переход на лицензии. Но, поскольку Кодекс о недрах это единый закон, содержащий нормы для всей отрасли добычи твердых полезных ископаемых, нужно искать компромисс.
Целый ряд вопросов остались невыясненными с министерством национальной экономики. До недавних пор министерство фактически стояло в стороне от обсуждения Кодекса о недрах, но сейчас активно включилось в работу, и мы не находим точек соприкосновения в трактовке элементарных понятий горного дела, которые, тем не менее, влияют на налоговую нагрузку.
Нестыковка мнений вынуждает нас откладывать работу над Кодексом о недрах еще на один год. Предвосхищая события, скажу, что на АММ мы заявим о необходимости создания новой рабочей группы на более высоком уровне и, может быть, под руководством вице-премьера.
Мы искренне надеемся, что АММ станет той самой площадкой, на которой представители министерств и руководители горно-металлургических компаний найдут возможность принятия каких-то компромиссных решений. Отрасли без этого сегодня не выжить.
http://www.abctv.kz/ru/news/my-ne-mozhem-obyavit-tajm-aut-i-ostanovit-rabotu-predpriya
