Публичные горнорудные компании распродают свои активы. Их скупают частники и госсектор.
Минувший год был для горнорудных компаний крайне тяжелым: капитализация даже «голубых фишек» в этом секторе снизилась на десятки процентов, в наиболее драматичных случаях — в несколько раз. Практически все компании стремились сократить долг. Поскольку сделать это за счет роста объемов производства и продаж в условиях падения спроса и цен было невозможно, компании выпускали акции, договаривались о долгосрочных контрактах на золото и продавали активы.
В этом смысле интересно посмотреть, какие активы стали объектами сделок, кто их покупал и, следовательно, видел в них для себя относительно высокую будущую ценность. В центре внимания были сделки, заявленные в течение 2014-2015 и трех месяцев 2016 года.
Что продавали
Rio Tinto последовательно избавлялась от угольных активов, продав за два года пять проектов — в Мозамбике, Австралии, Индии. Компания расставалась и с алюминиевыми проектами, и с проектами в обработке. Glencore сбывала преимущественно медные активы: Las Bambas, 62,5% в проекте Tampakan, рудник Cobar в Австралии и Lomas Bayas в Чили. Анонсирована продажа угольного Optimum Coal. При этом «дочка» транснациональной компании — Clermont — двумя годами ранее приобрела GS Coal у Rio Tinto.
Anglo American намерена продать все, кроме алмазных, медных и платиновых проектов. За последние два года компания избавилась от нескольких угольных рудников, а также от профильных Rustenburg Platinum Mines Limited и медного Michiquillay.
Компания Barrick Gold, владеющая золотыми и медными активами, продавала доли в тех и других, стараясь сохранить свое участие в отдельных проектах. Newmont Mining тоже продавала преимущественно золотые активы. Но и она в 2014 году избавилась от доли в непрофильной уранодобыващей компании Paladin Energy.
Особняком в списке горнорудных компаний, распродающих свои активы, стоят две компании — BHP Billiton и Vale.
Первая — потому что в течение 2,5 лет не объявила ни одной сделки по продаже своих активов, несмотря на то что по итогам II полугодия 2015-го показала чистый убыток в 5,67 млрд долларов. Исключением можно считать сделку по выделению компании South32, которая владеет активами в добыче и производстве алюминия, марганца, угля и полиметаллов. Сделка прошла в виде обмена акций с коэффициентом обмена 1 к 1. Более того, СЕО компании Эндрю Маккензи заявил, что запасы на черный день могут быть потрачены на рост, в том числе — на покупку новых активов.
Vale, по-видимому, стремилась сохранить свои добывающие проекты: в списке проданных значатся преимущественно транспортные активы. В 2015 году в рамках трех сделок бразильская компания распродала в общей сложности 12 морских рудовозов дедвейтом в 400 тыс. тонн. Также Vale сбыла актив, которому принадлежали железорудные проекты и предприятия по транспортировке и погрузке в портах.
Данной стратегии следовали и другие крупнейшие горнодобывающие компании, выходя из перерабатывающих секторов. Хотя продукция более высоких переделов должна давать большую добавочную стоимость, горнодобывающие компании продавали их, сосредотачиваясь на своих сильных компетенциях — поиске, добыче и первичной переработке полезных ископаемых.
Кто покупал
Покупателями активов в сфере переработки и транспортировки стали профильные компании с хорошими компетенциями в этих сегментах. Так, Rio Tinto продала ECL группе Fives (инжиниринговая компания, занимающаяся проектированием и поставкой промышленного оборудования), а Alesa (производитель оборудования для горнорудной промышленности) — Groupe Reel, французскому производителю комплексных систем для обрабатывающих производств. Anglo American уступила часть своей доли в Tarmac гиганту стройиндустрии Lafarge SA, а другую часть — Colas Moyen Orient SAS, «дочке» Colas SA, которая занимается производством конструкций для транспортной инфраструктуры. Newmont Mining продала свою долю в аффинажном заводе Valcambi крупному производителю на рынке ювелирных изделий из Индии Rajesh Exports Ltd.
Вторая группа покупателей — государственные и квазигоскомпании, а также правительства. Таких сделок большинство у Rio Tinto: 5 из рассматриваемых 11. Например, 40% в угольном проекте Bengalla купила подконтрольная правительству Австралии New Hope Corporation Limited. Свои доли в Murowa Diamonds и Sengwa Colliery Ltd RZ Rio Tinto продала зимбабвийской Murowa Holdings Limited. Акции последней обращаются на Зимбабвийской бирже, она подконтрольна местному правительству.
50% в норвежском проекте Sоral проданы Norsk Hydro Aluminium ASA. Ее крупнейшие акционеры — норвежское правительство и государственный пенсионный фонд Норвегии. Свои пакеты в Alucam и Simfer S.A Rio Tinto уступила, соответственно, правительству Камеруна и Гвинеи. Newmont Mining продала 25% золоторудного Merian полностью подконтрольной правительству Суринама Staatsolie Maatschappij Suriname N.V. Наконец, Anglo American фактически вернула Перу лицензию на Michiquillay, передав ее государственной Activos Mineros S.A.C.
Третья группа — это местные частные структуры — крупный бизнес, имеющий большое влияние на правительство стран. Например, Glencore продала долю в медном проекте Tampakan филиппинской семейной частной компании Alcantara group, основанной Томасом Алькантарой.
Anglo American продала угольный проект Callide частной австралийской Batchfire Resources Pty Ltd. О компании известно только то, что ей меньше года и у нее 24 совладельца. Сумму сделки Anglo American не указывает. Можно предположить, что цена была бросовой, поскольку цель Anglo American — избавиться от затрат на поддержание рудника и его закрытие.
Четвертая группа покупателей — крупные частные или государственные инвестиционные компании, для которых приобретаемые активы — это портфельные инвестиции. Проект по производству энергетического угля Mount Pleasant приобрела у Rio Tinto MACH Energy Australia Pty Ltd, входящая в Salim Group — крупнейший частный индонезийский конгломерат. Anglo American уступила Norte S.A (медные активы Mantoverde и Mantos Blancos) консорциуму инвесторов (Audley Capital Advisors LLP, хеджфонд, которым владеют его сотрудники, и Orion Mine Finance, частная американская компания прямых инвестиций). Barrick Gold продала 70% в проекте Spring Valley и 100% в Ruby Hill канадской частной инвесткомпании Waterton Precious Metals Fund II Cayman.
Еще одна группа покупателей — китайские компании. Они выделены отдельно из-за масштабной (и не всегда доброжелательно встречаемой) экспансии в горнорудные проекты разных стран. Не без напряжения смотрят на китайскую активность в Монголии. Несмотря на это, Rio Tinto смогла продать часть пакета SouthGobi Resources Ltd компании Novel Sunrise Investment Limited, входящей в структуру частной китайской Novel Group of Companies. Glencore продала свой медный проект Las Bambas китайской MMG Ltd, инвестиционному холдингу, чьи акции обращаются на бирже Гонконга. Barrick продал Barrick (Niugini) Limited китайской Zijin Mining Group.
Переходящие риски
Даже поверхностный анализ сделок позволяет увидеть, что горнорудные активы перераспределяются от публичных компаний в пользу частных и государственных. Исключение, пожалуй, составляют лишь золоторудные проекты, которые чаще покупают публичные компании.
Госструктуры, особенно в сырьевых экономиках, покупают активы, чтобы сохранить своим гражданам работу вне зависимости от экономической эффективности проекта (социальные рабочие места). Получив права на проект, правительство (как, например, правительство Камеруна) старается продать объект любому инвестору, пожелавшему вложиться в него. Пока, судя по сообщениям местных электронных СМИ, это у Камеруна получается не очень успешно. Насколько эффективен государственный протекционизм для предприятий и конкретных людей — вопрос спорный, болезненный.
Частные инвесткомпании могут попытаться развить актив самостоятельно, чтобы заработать на нем больше при последующей перепродаже. Или придержать его в надежде на то, что рынок активов вырастет сам по себе. Когда цены на сырье растут и у крупных компаний появляются деньги, они возвращаются. Но если в стране есть структуры, способные без иностранного капитала и технологий реализовывать проекты, приоритет отдается им. Видимо, такова история филиппинской сделки.
История последних распродаж показывает, что большей устойчивостью в горнорудной промышленности обладают крупные компании, которые обладают различным инструментарием для привлечения ликвидности. Среди таковых реализация рудников для получения живых денег, продажа акций подконтрольной компании на свободном рынке (Newmont Mining продала 19,45% Regis Resources широкому списку инвесторов) или даже собственному менеджменту (Glencore продала 23,9% проекта Lonmin).
Распродажи местного значения
В Центральной Азии (ЦА) почти нет крупных компаний с большим набором активов в разных странах, которые можно было бы продать, чтобы поддержать материнскую компанию. В большинстве случаев речь идет именно об активах, которые развивают компании из других юрисдикций.
Исключений два: экс-Казахмыс (публичная KAZ Minerals и непосредственно «Казахмыс», собравший зрелые активы бывшего вертикально интегрированного гиганта) и экс-ENRC (после делистинга компания переименовалась в ERG). Их истории показывают, что компании использовали вполне мейнстримные механизмы выживания. «Казахмыс» избавился от балласта социально и экономически сложных активов, разделившись на частную и публичную части. ENRC использовала возможности правительства, которое фактически выкупило компанию с Лондонской фондовой биржи. В дальнейшем ERG стала продавать активы, чтобы снизить долг. По информации Financial Times, опубликованной со ссылкой на CEO ERG Бенедикта Соботку, компания продала активы примерно на один миллиард долларов. Полный список привести сложно. В 2014 году была опубликована информация о продаже Жайремского ГОК «Казцинку» (входит в Glencore) за 310 млн долларов, в марте 2015-го прошла информация о продаже доли в Northam Platinum Ltd. Данных о покупателе и сумме платиновой сделки в публичном пространстве (включая сайт ERG) нет. Однако в том же 2015 году ERG подписала договор с китайскими банками о кредитовании на 2,7 млрд долларов. Долг вырос.
KAZ Minerals продавать больше нечего, остается только запускать проекты развития, производить и надеяться на рост цен и потребления. ERG гипотетически может продавать зарубежные активы, но в Бразилии компания судится с индийским партнером Прамодом Агарвалом за платеж по сделке с железорудным активом Pedra de Ferro, а в Демократической Республике Конго стоит вопрос о приостановке рудников по примеру Glencore. Оба находятся в провинции Катанга, на них, по информации Jeuneafrique.com, устаревшее оборудование и инфраструктура, а добыча нерентабельна. Правительство — последняя инстанция для поддержки и поиска денег.
Где и как горнорудные компании, работающие в ЦА, могут найти финансирование для своих проектов и какова роль государства в текущей ситуации, участники горнорудного рынка будут обсуждать на форуме МАЙНЕКС Центральная Азия, который пройдет в Астане 19-21 апреля 2016 года.
www.expertonline.kz Контент-менеджер форума МАЙНЕКС Центральная Азия
